* * *

 

Сентябрьским вечером в кафе «Старый Пират» собрались писатели. Алексей Иванович, краснощекий, с рыжими бровями и хмельной улыбкой, потягивал пиво и задумчиво дымил сигаретой. Узенькие щелочки глаз глядели на присутствующих немного рассеянно, на запястье поблескивали серебряные часы, подбородок подпирал воротничок водолазки. Держался он с достоинством. Это не было пустой бравадой. Служба в газете, а также изданный более десяти лет назад сборник рассказов закрепили за ним репутацию «виртуозного выдумщика». Рядом над чашкой парагвайского чая склонился еще непризнанный писатель Василий. Поклонник японской культуры, он сочинял короткие стишки и публиковал их в тонких брошюрках. Обхватив ладонями чашку, он сладко жмурился. С виду он походил на добродушного медведя, толстого и несловоохотливого. В темном углу, прижавшись плечом к стене, сидела поэтесса Роза Мосичкина. Она печально поглядывала на тарелку с борщом, следя за тем, как по его дымящейся поверхности расползаются сгустки сметаны. Мир поэзии хрупок, как елочная игрушка. После окончания Литературного Института, Роза впала в депрессию, с которой боролась с переменным успехом. И сейчас, по плотно сжатым губам и дрожащим ресницам, можно было предположить, что поэтесса находится во власти неустойчивого настроения. Напротив, за столом располагались врач-психиатр, сочувствующий душевнобольным с той же пылкостью, с какой сочинял романы в три строки, а также начинающая писательница, милое личико которой не предполагало каких-либо способностей. В зале царил полумрак, на большом экране разыгрывалась интрига футбольного матча, между столиками мелькали официантки в накрахмаленных юбках и белых блузах.

 

- В каком жанре пишете, Алиночка? – спросил Алексей Иванович, заказав новую кружку пива.

 

Девушка смущенно улыбнулась.

 

- Рассказы. Юмористические.
- Ого! Хорошая вещь – смех. Я сам пишу в ироническом стиле. А на романы не тянете? Роман-то опубликовать проще будет…. – степенно произнес он.
- Знаю, – призналась девушка, отпив глоток сока из бокала, - но пока не хватает времени.
- Да, – согласился мэтр. – Тут нужно много времени. Вот Василий целый год пишет роман-сатиру на современное общество. Кстати, – обратился он к нему, –  ты уже близок к завершению?

 

Василий, все еще возясь с чаем, пару раз недоуменно моргнул. У него было крупное лицо с тяжелой линией рта, узкий лоб рыхлили продольные морщины. Слегка приподняв брови, он ответил:

 

- На середине застрял. Осталось еще двести страниц.
- Но ты уже продумал концовку? – осведомился Алексей Иванович.

 

Автор молчаливо кивнул.

 

- Напомни название… «Мышиный король»? Ха-ха-ха! Добротная вещь получится. Пародия на наших политиков! Весьма полезно. Ну и что в конце?

 

Василий громко хлебнул из чашки, а затем лукаво улыбнулся:

 

- Верное дело – президент окажется мышью.
- Смею спросить, – вдруг вмешался врач-психиатр, обращаясь к новичку, - а как вы относитесь к Булгакову?
- Хорошо отношусь.
- И какое из его произведений вам нравится больше всего? – не унимался он.
- «Собачье сердце».
- Ха! Так я и думал! – врач хлопнул себя по руке. – Кого не спрошу, так обязательно называют эту повесть, – констатировал он с весьма довольным видом, будто нашел еще одно лишнее доказательство выдвинутой теореме. – А как вы относитесь к Чехову?

 

Приступ вопросов смел с милого личика всю любезность. Алиночка растерянно покосилась на молодого человека в очках. Что-то в его поведении ее насторожило. Казалось, что под «врачевателем душ» находился не стул, а кипящее масло. Он безостановочно вертелся на месте, то ложась всей грудью на стол, то резко выпрямляясь, и при этом теребил в пальцах салфетку. Да и назойливые вопросы о Булгакове и Чехове звучали нелепо, будто взяты из анкеты.

 

- Чехова уважаю, – сказала она серьезно.
- Что для вас писатель? – снова выстрелил психиатр очередным вопросом.
- Стиль.
- Ты лучше спроси, в чем заключается сущность поэта, – встряла в беседу Роза Мосичкина, до того хранившая гробовое молчание. Сдавив хлебную крошку указательным пальцем, она перекатывала ее по столу.
- И в чем сущность? – спросила компания хором.

 

Роза, облизнувшись, выдержала паузу:

 

- В испытываемых страданиях, – произнесла она густым низким голосом. – Жизнь причиняет боль и толкает поэта на создание мистических  строчек. Помнишь, Вася, цикл стихов о «мертвой птице» - я написала его в те памятные ночи… – Поэтесса закрыла глаза и вздохнула. – Как все-таки он подло обошелся со мной! Если б увидела здесь – сразу дала по физиономии! И почему мужчины такие сволочи! – она спрятала в ладонях лицо. Посидела так  с секунду, затем, прокашлявшись, потерла нос. – Ах, что и говорить! В общем, сущность поэта составляют переживания.
- Да уж, – зашелестел пачкой сигарет Алексей Иванович. – Это у вас на окнах решетки стояли? Чтобы, так сказать, исключить …несчастные случаи среди студентов.
- Угу.
-  Ты не пугайся так, Алиночка! В этом литературном институте все немного того. Поговаривают, что нападения на почве зависти – вовсе не редкость. Вон и Роза стала свидетельницей подобного инцидента!
- Было дело, – поддакнула поэтесса, стрельнув у мэтра сигаретку.
- Если о творчестве, – промямлил Василий, – у меня только что родился стих.

 

Он на секунду застыл, затем вяло зашевелил губами и поднял над головой указательный палец:

 

----------------------------------------Дымом наполнен воздух,
----------------------------------------Пиво щекочет горло.
----------------------------------------Хочется спать.

 

- Молодец! Ловко придумал! Правдиво! – посыпались со всех сторон похвальные отклики. Непризнанный писатель довольно сощурился и походил теперь на нежащегося в лучах солнца кота. Пусть его произведения не публиковались в издательствах, зато у него есть почитатели, самые верные и чуткие. В компании друзей талант крепчал, словно ветер в море, и впоследствии обещал разогнаться в бурю, которая перевернет чахлые суденышки модных пошлых литераторов. Он издал на собственные средства три сборника под общим названием «У древних развалин» и, подытожив свое наследие, бросился на штурм Союза писателей. Вначале они сопротивлялись желанию новичка вступить в их ряды. «Какое нахальство! Нам и так слишком тесно!» - возмущались они, однако, ознакомившись с парой рассказов, смягчились. «Лучше такой, чем истинный гений!» - и уже благодарили кандидата за его труды.

 

- А вы не порадуете нас чтением своих рассказов? – спросил Алексей Иванович девушку.
- Я? Не знаю…
- Не стесняйтесь. Тут все свои. Злая критика никого не обошла вниманием. Меня ругали, Василия, Розу…
- Да здесь как-то шумно – не решалась Алиночка, поглядывая по сторонам. В зале по-прежнему стоял полумрак, ярко светил экран монитора. За соседним столиком громко посмеивались посетители. – Лучше я оставлю рукопись.
- А о чем рассказ? – полюбопытствовал доктор.
- О собачках…
- Ха! – он торжественно хмыкнул, – кого не спрошу, так все пишут о собаках и котах. Этой темой спекулировали многие писатели-классики.

 

Последнее замечание Алиночка не одобрила. «И кому такой доктор может помочь?» – недоуменно подумала она. Но вслух ничего не сказала, ограничившись неопределенным фырканьем. Вечер прошел незаметно. Не успел Алексей Иванович заказать третью кружку пива, а психиатр задать все мучающие его вопросы, как Алиночка объявила о своем уходе. Вежливая, она поблагодарила писателей за теплый прием. Компания с пониманием отнеслась к ее литературным экспериментам и даже обещалась представить молодое дарование редактору журнала. А пока, в ожидании встречи, трое из собравшихся поднесли девушке собственные сочинения. Алексей Иванович подарил знаменитый сборник рассказов с пожелтевшими страницами. Василий, собрав стопку брошюрок, пошел еще дальше - украсил титульный лист каждого издания автографом. Роза Мосичкина, насытившись борщем и стряхнув горькое настроение, также позаботилась о новом читателе. Свежий сборник лирики, посвященный непостоянству мужчин, займет достойное место в домашней библиотеке. Держа в руках творения авторов, Алиночка дрожала от волнения. Впервые она могла похвастаться знакомством со служителями слова. И подумать только, «живые авторы» оказались не надменными интеллектуалами, а добрыми людьми, охотно принявшими ее в свой круг. Это ли не победа! Сумка с книгами оттягивала плечо, но девушка словно не замечала ее тяжести. Мечтательная, она возвращалась домой, ощущая на губах вкус скорого признания.

 

* * *

 

Оглавление №3