***

 

Из репродуктора раздалась приятная музыка, и тихий голос произнес:

 

- Альба Ромеро, пройдите в кабинет Бэ-восемь.

 

Альба робко толкнула дверь.

 

- Проходите, проходите! – маленький и щуплый доктор в белом халате нетерпеливо поглядывал на женщину. – Так, что у вас. Посмотрим ваши данные... Хм...  - он шмыгнул носом и кашлянул. – Эндометрий в норме... Справа три с половиной, слева один... Не пойму... А, это не вы. Это другая, – он повернулся к сестре. – Где данные Альбы Ромеро?

 

Сестра поспешно наклонилась вперед и поводила мышкой по экрану. Доктор снова шмыгнул, кашлянул, прикрывшись рукавом, и крякнул, не глядя на Альбу:

 

- Трубы нормальные. Будем делать обыкновенное, не в пробирке. Вам объясняли, в чем отличие?

 

Альба судорожно кивнула.

 

- Вот и отлично,  – врач нервно постучал по клавишам, и из принтера выполз лист бумажки. -  Вот документ для подписи. Вы должны подписать, что согласны.  Вы и ваш муж.

 

- Но мы ведь уже подписали, что согласны.
- Это еще один. Другой. Его тоже надо подписать. Когда подпишите, принесите сюда и начнем.
- Начнете оплодотворение?

 

В кабинет заглянула женщина в очках и белом халате.

 

- Извините, - тревожно сказала она. – Та, что в третьей палате, меня беспокоит. Похоже,  сама не сможет.

 

Доктор почесал голову, кашлянул, шмыгнул носом и встал.

 

- Придется кесарево. Я иду. – Посмотрев, наконец, на Альбу, он повторил, - после подписи начнем!

 

Растерянно теребя документ в руках, Альба вышла в коридор. Вокруг нее бегали медсестры, тоже с какими-то бумагами. Некоторые женщины стояли около врачебных кабинетов с целыми кипами листков, направлений и справок. На их лицах были написаны сразу несколько чувств: недоумение, растерянность и надежда. Две или три из них глуповато улыбались. «Наверно, я выгляжу не лучше», - подумала Альба. Чтобы собраться с мыслями, она прошла в зал ожидания и села в кресло, тяжело дыша.  Кто-то коснулся её плеча. Она подняла голову: молодой человек приятной наружности протягивал ей бумагу.

 

- Вы уронили, - сказал он любезно. – Пока шли по коридору.
- Ох, спасибо, - улыбнулась Альба растерянно. – Я уже запуталась во всех этих документах.
- И не говорите! – горячо подхватил мужчина. – Мы с женой подписались уже на как минимум ста бумажках! И все никак не дойдем до дела.

 

- Вы... тоже?
- Да, представьте себе. У моей жены уже началась депрессия. Вы думаете, почему я пришел сюда один? Потому что она пошла к психологу. Все равно ее присутствие сегодня не нужно. Я должен только отдать подписанный документ.
- Если бы я знала, что все так затянется...
- А что, разве есть другой выход? У кого хватит денег на платные процедуры? Да я платным врачам не очень-то и доверяю.
- Мой муж говорит то же самое. Вас какой доктор принимает?
- Да каждый раз новый. Я уже перестал их запоминать. Что толку.

 

Мужчина махнул рукой и улыбнулся, словно вся эта история его забавляла. Альба успела заметить, что он невероятно хорош собой: черные волосы, тонкий профиль и яркие глаза в обрамлении темных ресниц.  Голос из репродуктора между тем произнес:  «Хоакин Лопес, пройдите в консультацию номер Бэ-шесть».

 

- Это меня! – Мужчина встал с кресла. – Удачи вам! – бросил он Альбе и поспешил к кабинету.  
Потеребив бумаги еще несколько минут, Альба встала с места. Зазвонил телефон.

 

- Ну что? – взволнованно закричал на том конце муж. – Когда?

 

Альба кратко объяснила суть дела.

 

- Чтоб им провалиться!  Опять подпись! Черти проклятые! Им бы так! Наверняка не чувствуют и доли того, что выстрадали мы!
- Антонио, успокойся.
- Я напишу на них жалобу! Они не имеют право так обращаться с человеком!

 

Покричав еще немного, Антонио выдохся и мирно спросил, что сегодня на ужин.

 

- Спагетти, - ответила Альба печально.

***

Антонио вернулся домой немного возбужденный. Его левый глаз подергивался, а лысина блестела сильнее обычного. Он сразу же накинулся на спагетти, и, когда утолил голод, сказал:

 

- Не поверишь, бывают странные совпадения! Сегодня говорил с коллегами про нас с тобой, ведь знаешь же, от вопросов не отвертишься... И оказалось, одна из них, Мария,  тоже готовится к искусственному оплодотворению!  Вот уж мы с ней излили душу! Целый час рассказывали друг другу о том, как проклятые врачи над нами издеваются. Не поверишь, какой силы воли женщина.  Ведь ей самой несладко, а взялась меня ободрять. Говорит, что сейчас таких случаев очень много. И дальше будет еще больше! - Альба устало собрала тарелки и отнесла их на кухню. – Что с тобой, дорогая, ты устала? Но ведь согласись, удивительно, да?

 

***

Через два дня Альба снова сидела в зале ожидания. По коридору «Отдела репродукции человека» опять бегали медсестры с бумагами. Она совсем было заскучала, когда громкоговоритель произнес ее имя. В кабинете на этот раз сидел другой врач, коренастый детина с волосатыми руками.  «Прав был тот... как его?  Хоакин, кажется... Каждый день кто-то новый», - подумала Альба.

 

Взяв подписанный документ, врач удовлетворенно потер руки.

 

- Подписали?

 

Альба кивнула.

 

- Прекрасно, – он порылся в ящике и вытащил коробочку. – Здесь гормоны, которые вы будете колоть себе втечение семи дней. Сама. По вечерам в живот. Через неделю придете снова.

 

- Кккак...сама?
- Очень просто. Прикручиваете иголочку к аппарату, вот так, сюда, раз-два, протерли животик и всадили иглу. Параллельно полу. Это важно. Вопросы есть? - Альба почувствовала головокружение.  – Вот и хорошо. Вижу, что я все понятно объяснил. Вот увидите, ничего сложного нет.

 

- А для чего гормоны?
- Для созревания дополнительной яйцеклетки.
- А когда она созреет, то  что? – спросила Альба с надеждой в голосе.
- Когда созреет  – посмотрим, - подмигнул доктор.

 

С коробочкой в руках и пошатываясь, Альба прошла прямо в зал ожидания. «Прочитаю инструкцию», - подумала она.  Плюхнувшись на кресло, дрожащими руками развернула упаковку и вытащила бумажку.

 

- Ах, так и вам тоже дали эту штуку? – послышался голос.

 

Альба оторвала взгляд от коробочки: напротив нее сидел Хоакин.

 

- Здравствуйте, - улыбнулась она, вдруг почувствовав в нем товарища по несчастью. – А вам – тоже?
- Нам – неделю назад. Ох и натерпелись же мы страхов! Иголка-то непростая. Ее прикручивать надо по-особому, и не дай бог, чтобы в шприце образовался воздушный пузырь. Тогда считай все, - сразу в реанимацию! На теле появляется огромный волдырь, вздуваясь, как шар...
- Пожалуйста, не продолжайте, - прошептала Альба. – Мне и так плохо.
- Да, вы и вправду побледнели, - заботливо отметил Хоакин. – Может, вам съесть что-нибудь сладкое? Позвольте, я покажу вам местный буфет. Там, кстати, замечательная тортилья ¹ иногда бывает!

***

- Вижу, что вы как следует освоились в этом месте, - приходя в себя, наконец-то смогла улыбнуться Альба.

 

Хоакин отхлебнул большой глоток кофе и удовлетворенно хмыкнул:

 

- Посидите здесь с мое, освоитесь точно так же. Это еще хорошо, что я сейчас на пособии по безработице. Вот и хожу вместо жены, везде, где могу заменить ее собой, – он хихикнул. – Ну не к гинекологу, конечно же.
- А мне приходится брать отгулы.  Скоро, наверно, уволят с работы.
- Не накручивайте себя заранее. Вам сейчас главнее всего спокойствие. Я всегда говорю, что беременным женщинам нужны позитивные эмоции.
- Да только где их взять. Кругом один стресс.
- А вы съешьте этот пончик, – Хоакин подмигнул. – Сразу полегчает.

 

Альбе действительно стало чуть легче. Веселый тон собеседника и манера смотреть на вещи философски придали ей уверенности.

 

- Действительно, вкусный пончик, - улыбнулась она.

 

***

Вечером, дождавшись нужного часа, Альба достала шприц из коробки. Антонио стоял рядом, руки его слегка дрожали.

 

- Давай выключим телевизор, - сказал он слабым от волнения голосом. – Он не даст мне сосредоточиться.
- Может, я сама?
- Нет, вдруг ты не так воткнешь. Тут нужна аккуратность. Главное – вертикально полу.
- Параллельно!
- Боже мой! Я чуть не перепутал. – Антонио вытер рукавом капли пота, скатившиеся по лбу.

 

Альба вздохнула и обнажила живот. Мысль об уколе внушала ей ужас. Три раза вымыв руки и вытерев их стопроцентным спиртом, Антонио медленно извлек иглу из коробочки и склонился над инструкцией. «Не такая уж и большая», - сказала сама себе Альба и почему-то вдруг заметила, что лысина мужа стала немного круглее, чем год назад, а живот, несмотря на попытки диеты, так и продолжал распирать края рубашки. «Какой-то он стал некрасивый, - мелькнуло в голове, но она тут же упрекнула себя за такие мысли. – Это все от нервов. Антонио – мой муж, я люблю его,  и у нас будут дети».

 

Со лба Антонио, между тем, катились уже целые ручьи пота. Он прикручивал иглу к шприцу и, беззвучно перебирая губами, чмокал и вздыхал. Наконец приспособление было смонтировано.

 

- Какая ужасная игла! – он возвел глаза к небу в жесте отчаяния. -  Знаешь что,  ты права, коли лучше сама! Я не смогу смотреть, как иголка входит в кожу! – Антонио страшно побледнел. Альба взяла трясущимися руками шприц и вспрыснула себе в живот несколько граммов жидкости. Антонио медленно осел в кресле: он был в обмороке.

 

***

- Мой муж так и грохнулся в обморок! – смеясь, рассказывала она Хоакину через неделю. Они столкнулись на входе в больницу и очень обрадовались друг другу.  
- Немудрено! Я сам чуть было не умер, как увидел иглу. У женщин в этом смысле куда больше хладнокровия, чем у мужчин. Вид крови, открытых ран и хирургических приспособлений сводит нас с ума.
- И за что мы только вас любим? – игриво улыбнулась Альба.
- В нас много других позитивных качеств! – лукаво парировал Хоакин. – Кстати, как дела? – он заботливо взял Альбу за руку.
- Пока не знаю. Вот, пришла на проверку.
- Тут одно из двух: или пропишут новые гормоны, или скажут, что можно приступить к оплодотворению.  Моей жене прописали еще неделю уколов.  Но я, наверно, вас задерживаю своей болтовней.
- Что вы, у меня еще полчаса до приема.
- Какое совпадение! А у меня еще полчаса до электрички домой. Посидим в кафе?

 

***

 

На ужин были антрекот и жареная картошка. Антонио уплетал за обе щеки.

 

- Очень вкусно! – сказал он оживленно. – Дорогая, ты совсем не ешь!
- Мне в рот ничего не лезет.
- Может, ты беременна? – хихикнул Антонио.
- Смеешься надо мной, да? Как глупы те беременные, которые жалуются, что их тошнит от мяса. Как бы мне хотелось быть на их месте!
- Не переживай, не мы одни переносим процедуру так болезненно.  Мария, помнишь, та, что тоже ходит на лечение бесплодия? Она рассказала мне, что от гормонов у нее начались рвота и головокружение. Сегодня, например, Мария упала в обморок, и мне пришлось отвести ее к врачу. Я просто восхищаюсь, какая  сила воли!... Да что с тобой?

 

Альба склонила голову над тарелкой и принялась всхлипывать.

 

- Ну и иди к своей Марии! – плаксиво промямлила она.
- Дорогая! Ну причем тут Мария? Я сказал... чтобы тебя утешить. Понимаешь? Что ты плачешь?
- Не знаю, - всхлипнула она. – Гормоны, наверно.
- Тебе нельзя волноваться. И ты должна доесть ужин.

 

Альба лениво пожевала картошку и уставилась на фотографию, стоящую на полке. На ней были запечатлены она и Антонио в момент бракосочетания.  Антонио, еще не лысый, а симпатичный рыжеволосый юноша с голубыми глазами,  глядел на нее с обожанием. Она – стройная шатенка с прелестным девическим личиком, восторженно протягивала ему руку.

 

- В кого мы превратились, Антонио! – снова всхлипнула она.
- В каком смысле?
- На нас с тобой противно смотреть!
- Не понимаю тебя!
- Ты себя в зеркале видел? – и она  зарыдала.  

 

***

- Можем считать, что попытка удалась, – женщина-доктор элегантно улыбнулась. –У вас созрела замечательная яйцеклетка, даже больше, чем мы ожидали. Но вам придется выпить еще пару таблеток. Они помогут яйцеклетке подготовиться к принятию спермотозоида.  Пару дней, и приступим к оплодотворению.  Можете слезть с кресла.

 

Альба сплолзла на пол и прошла в кабинку для одевания. Во всем теле чувствовался небывалый прилив сил. Странная эта штука, гормоны! Еще вчера ей хотелось рыдать и повеситься с тоски, а сегодня... сегодня она чувствует себя чертовски привлекательной!

 

Альба вытянула вперед руку и рассмотрела свои тонкие пальцы и ровные розовые ногти. Как же она раньше не замечала, что ее руки так красивы! Альба улыбнулась самой себе. Последний раз, пожалуй, она чувствовала себя так только, когда за ней ухаживал Антонио. Почти пятнадцать лет назад! Слегка расстегнув блузку, Альба томно вздохнула.
«А не выпить ли мне кофе?» - подумала она и направилась в буфет. Решив тотчас же отправить Антонио смску, вынула из сумочки мобильный и на ходу принялась набирать текст сообщения.

 

- Осторожней! – послышалось прямо над ухом, и от внезапного толчка Альба чуть не упала. Перед ней стоял Хоакин. Он был нарядней обычного, в костюме и гастуке, с набриолиненными черными волосами и казался настоящим красавцем.
- Извините, - потупилась она. – Я так увлеклась, что...
- Как давно я вас не видел, - промурлыкал Хоакин, беря ее под локоть. – Как ваши дела? Как поживают яйцеклетки?
- Яйцеклетки уже близки к цели, - кокетливо отшутилась Альба. - Как вы сегодня элегантны!
- Нашел работу! Был на собеседовании и вот зашел, чтобы забрать инструкцию. Через пять дней моей жене назначили оплодотворение.  Как вы понимаете, без моего участия тут не обойтись. - Он хихикнул.
- Как это замечательно! –перебила Альба. – Позравляю вас! - она расправила плечи и слегка провела рукой по волосам.

 

Зазвонил телефон, и Альба, поведя плечом, грациозно вынула из сумочки мобильник. Это был Антонио.

 

– Да, дорогой! – пропела она ласково. -  Все прекрасно, сказали через три дня можно будет начать, так что готовься!  - мужской голос в трубке продолжал что-то говорить, и лицо Альбы изменилось.  – Что значит, придешь сегодня поздно? Деловой ужин? С кем? Это с каких пор у тебя деловые ужины? Важный клиент? Ну хорошо...

 

Хоакин, между тем, тоже набирал  кому-то смску на телефоне.  Лицо Альбы стало совсем кислым, казалось, сейчас она расплачется.

 

- Не могу поверить, - выдавила она наконец. – У меня – такое событие, а у него – деловой ужин! Ну почему я все должна переносить одна! Я чувствую себя такой одинокой!
- Не переживайте, наверняка у вашего мужа злобный босс, который заставил его работать внеурочно, - улыбнулся Хоакин. – Его можно только пожалеть. Моя жена тоже только что написала мне, что ее весь день не будет дома – слишком много работы. Ну не рыдать же мне по этому поводу! Так что  и я сегодня проведу целый день в одиночестве.
- Ну что же, давайте хотя бы выпьем кофе по такому случаю. Только, пожалуйста, на этот раз  приглашаю я.
- С удовольствием.  Здесь в буфете?
- Я думала здесь, но...
- Мы оба с вами не торопимся, а я знаю место поинтересней. Поблизости есть прекрасный парк, и при входе в него замечательное кафе.
- Я согласна. – Альба покраснела от пристального взгляда Хоакина.

 

На улице было тепло и пахло по-особенному, по-весеннему. Проходящие мимо женщины с интересом поглядывали на Хоакина, потом их взгляд падал на Альбу, и они морщились. Альба ловила их взгляды, и ей вдруг снова стало радостно. «Уууу, мымры!» - подумала она и рассмеялась. Действительно, нет никаких поводов для расстройства. А день, между прочем, так прекрасен! Она опять расправила плечи и пошла рядом с Хоакином, поводя бедрами.

 

- Вы сегодня какая-то особенная, Альба! –сказал он.
- Какая же?
- Особенно красивая.

 

В животе у нее защекотало. Она посмотрела на Хоакина, и тот не отвел глаза. Его рука нащупала ее руку и мягко сжала в своей. Альба почувствовала биение пульса и жжение где-то в области паха. «Гормоны», - пронеслось в мозгу, но ее рука уже ответно сжала руку Хоакина.

 

Они уходили все дальше в парк, пока не остались совсем одни в зеленой гуще кустарника.  Хоакин остановился, наклонил к ней лицо, и она сама не поняла, что уже ответно его целует. Дальше все пронеслось как во сне: горящие глаза Хоакина, его руки, ее вздохи, мягкая трава и несколько минут блаженства, о котором она не помнила уже много лет.

 

Встав на ноги, они некоторое время отряхивали друг друга от прилипших к одежде и волосам травинок, и Альба даже поправила ему съехавший на бок галстук. Оба казались смущенными. Хоакин пришел в себя первым.

 

- Ты еще не передумала выпить кофе?

 

В кафе сидели в основном пожилые старушки с собачками и неработающие мамаши с колясками.  Все они снова принялись поглядывать на молодую пару. Альба включила звук у мобильника, размешала ложечкой сахар  и, не поднимая глаз на Хоакина, произнесла:

 

- Как-то неожиданно все получилось, правда?

 

Хоакин прожевал пончик и разулыбался.

 

- Ну... не так уж и неожиданно, - он протянул свою руку, касаясь руки Альбы.  Та поспешно отстранилась.
- Думаю, нам не стоит продолжать, - Альба покосилась на старушек. – Со мной такое впервые. Это все из-за гормонов,  – и неуверенно добавила, - на самом деле я люблю своего мужа...

 

Хоакин запихал в рот остатки пончика, запил их газировкой и непринужденно пожал плечами.

 

***

Прошло три дня, и Альбе выдали еще одну бумагу, на которой обозначался четкий план действий. Утром следующего дня Антонио должен был прибыть к дверям кабинета Бэ-восемь с баночкой свежих сперматозоидов. В инструкции говорилось, что время жизни сперматозоидов – один час, поэтому мужчина должен сделать все возможное, чтобы доставить их в лабораторию до истечения этого срока.  Антонио заволновался уже с вечера.

 

Он выключил телевизор, постоянно вздыхал, искал что-то в шкафу и вообще вел себя странно. Наконец он лег спать, но и во сне причмокивал и тревожно всхрапывал, переворачиваясь с боку на бок.  Утром он выглядел помятым и жалким, а его голубые глаза покраснели. После завтрака он заявил Альбе:

 

- Ты иди пока за машиной. А я тут  один управлюсь.
- Тебе помочь?
- Нет!

 

Через пятнадцать минут они ехали в машине по направлению к больнице. Антонио трепетно прижимал баночку со сперматозоидами к груди. «Нужна температура тела», - пояснил он Альбе. Несмотря на ранний час, на дороге скоро образовалась пробка, конец которой терялся где-то на самом далеком изгибе магистрали. Каждую секунду Антонио поглядывал на мигающие цифры на часах. «Не успеем», - начал паниковать он. Оставалось двадцать минут до истечения часа.

 

- Сколько еще ехать?
- Полтора километра.
- Вот что. Я вылезаю тут! За пятнадцать минут мы не доедем. А пешком я добегу!
- Ты с ума сошел.
- Нет времени на размышления! – Антонио решительно шагнул наружу и рысцой побежал между машинами. Послышались неодобрительные гудки водителей, но он только отмахивался левой рукой, а правой прижимал к груди баночку. Альба продолжала машинально жать на педаль, глядела на удаляющуюся фигурку мужа, и ее бросало то в жар, то в холод. «Не успеет», - только и могла думать она.

 

Когда она подъехала к дверям больницы, Антонио уже ждал ее без баночки в руке. Он облегченно улыбался.

 

- Сдал! – сказал муж, плюхаясь на сиденье в машину. – Думал, что сердце выскочит из груди, пока бежал. Наверно, даже похудел! Но ведь в такие минуты о себе не думаешь. Думаешь, что предприятие, которое ты затеял – важнее!
- Ты молодец, Антонио, – Альба почувствовала к мужу небывалую нежность. От переизбытка чувств ей снова захотелось зарыдать.  Антонио тоже поднес руку к глазам и заплакал.
- Как это все тяжело, - роняя обильные слезы, заголосил он. – Все в спешке, на нервах. Разве так рождаются дети? Ну  и времена настали! - немного успокоившись, он продолжил. – Пока я ждал в очереди, разговорился с одним таким же, как я. Приятный парнишка, высокий, смуглый.  У них та же история, что у нас. Только сперматозоиды сдает уже второй раз. Говорит, что первые оказались непригодны: остыли, пока довез.  Теперь я буду целый день думать: а вдруг мои тоже остыли? – он перевел дух. - Представь, мы с ним даже про футбол поговорить успели.  И еще смеялись, он говорит, а вдруг наши баночки перепутают?

 

- А что, если правда перепутают?
- Невозможно! Они прямо при тебе наклеивают на баночку этикетку, а на этикетке – имя твоей жены. Я сам видел, как на мою наклеили «Альба Ромеро». Так что, дорогая,  теперь очередь за тобой. Через три часа ты должна быть у кабинета как штык!

 

Высадив Антонио возле офиса, Альба вернулась назад в больницу. Она очень волновалась. Шутка ли – искусственное оплодотворение? Звучит, как в фантастическом кино. А происходит на самом деле и не с кем-нибудь, а с ней. За что же ей такие испытания? Велев себе успокоиться, она села в зале ожидания и принялась листать журнал мод.

 

***

Прошел час, за ним два, а Альбу так и не вызывали.  Она уже успела выучить в деталях все подробности развода Джонни Деппа и познакомиться с новыми тенденциями летнего сезона: теперь в моде был лак для ногтей тональности «зеленое яблоко».  В конце концов она совершенно изнемогла от ожидания. Сидящая напротив миловидная худенькая женщина, завидев, что Альба отложила журнал, спросила:

 

- Вы еще будете читать?
- Нет. Хотите?
- Не откажусь.  Вот, сидела решала кроссворды на мобильном, потом писала смски, а сейчас уже не знаю куда саму себя девать.
- Невыносимо, правда? – Альба протянула ей журнал и присмотрелась к собеседнице. Та была еще молода и достаточно красива: смуглая и черноволосая, во всей видимости, откуда-то с юга. Улыбка у женщины была приятная, и Альба почувствовала к ней симпатию: 

 

– Вы на анализы или уже прошли все этапы?
- Все прошла наконец-то. Жду оплодотворения. А вы?
- Я тоже.
- И как ощущения?
- Смешанные чувства. Когда мне сказали, что я подготовленна, то готова была кричать от счастья, а теперь так и тянет заплакать.
- А у меня руки ледяные, сердце колотится, и вообще я вся в поту. Как думаете, это нормально?
- Это все гормоны!  Гонадотропин.
- Я тоже думаю, что все дело в этом.  Мне даже кажется, - Альба понизила голос, - они слегка изменяют сознание.
- В смысле?
- Начинаешь делать вещи, тебе не свойственные. Например, я раньше терпеть не могла гладить белье. А тут меня вдруг обуяла страсть к чистоте и порядку. А эта ужасная сентиментальность? Могу расплакаться от мексиканского сериала.
- Это все ерунда, - отозвалась собеседница. – У меня от них настолько подскочило либидо, что мне стали нравиться все мужчины подряд.
- Да что вы?
- Да. Не поверите, - она тоже понизила голос до шепота. – Дошла до того, что завела на работе короткий роман! И уж было бы с кем, а то ведь обычный коллега. Уже помятый жизнью, толстый, притом еще и женатый.  Да что говорить, я и сама замужем! К счастью, я быстро опомнилась, и больше одного раза у нас с ним ничего не было.
- Так вы... с ним...?
- Представляете себе! Даже стыдно самой себе признаться. Но потом подумала и поняла, что я не виновата, это гормоны мною руководят. Вы же знаете, все эти попытки забеременнеть, и каждый раз в конце месяца – провал всех ожиданий, в конце концов доводят до морального истощения. Начинаешь винить всех на свете, и, конечно, муж оказывается первым виноватым.  Думаешь, что все это из-за него. Ведь пятнадцать лет вместе – это пятнадцать лет! Тут уже ни любви, ни страсти... И даже думаешь украдкой: а вдруг с другим - получится? У меня на этой почве началась настоящая депрессия!  Я даже ходила к врачу, чтобы прописал мне таблетки,  но он сказал, что беременность и таблетки несовместимы.
- Невероятно. Со мной случилось почти тоже самое...Только еще хуже! Вы знаете, я...

 

Из репродуктора разлилась приятная мелодия, и женский голос сказал: «Альба Ромеро, пройдите к кабинету Бэ-восемь».

 

Альба вскочила. Темноглазая собеседница улыбнулась.

 

- Удачи вам! Вот увидите, все будет хорошо.
- Вам тоже! – успела крикнуть Альба и кинулась в кабинет.

 

***

Прошло девять месяцев. Антонио ходил по коридору роддома и нервно кусал ногти. Наконец он услышал громкий крик Альбы, а за ним – плач ребенка. Медсестра высунулась из-за двери.  «Поздравляю! Девочка!» - крикнула она и снова захлопнула дверь. Антонио почувствовал, что силы покидают его, и безвольно шмякнулся в кресло. В приемную кто-то зашел. Сквозь полуобморочный туман в глазах, Антонио различил знакомые черты. «Где-то я его видел», - подумал он, но человек уже заметил его и радостно воскликнул:

 

- Антонио... Ведь вас зовут Антонио?  Подумать только, вы тоже тут! Как быстро летит время!
- Вы... простите, как вас зовут?
- Хоакин. Помните, как мы сдавали вместе сперматозоиды?  Еще говорили про футбол. И про перепутанные баночки!
- Помню, конечно же, – Антонио радостно протянул ему руку. -  Как ваши дела, Хоакин?
- Замечательно! Вот жена час назад родила. Она в шестой палате.
- А моя – в седьмой.  Я так нервничал, что, видите, чуть не потерял сознание, – Антонио поднес руку к глазам, смахивая слезу. – А вообще похоже, что сегодня все женщины сговорились, чтобы родить. Представляете, моя  коллега с работы тоже где-то здесь сегодня. Не знаю точно, в какой палате.  Может быть, уже родила.
-  А вам уже показали ребенка?
- Еще не пускают. Сказали – дочь.
- А у меня сын. Удивительно, знаете, Антонио, мы с женой темноволосые, кареглазые, а мальчик родился беленький, с голубыми глазами. Точь в точь как у вас. Сам лысенький, и только по бокам рыжие волосы.  Наверно, сказываются гены ирландских предков моей жены. Хоть и в двенадцатом колене.

 

Дверь распахнулась, и медсестра, сурово зыркнув на двух мужчин, крикнула:

 

- Антонио Роблес, пройдите со мной.
- Прощайте! – сказал Антонио Хоакину. Тот одобряюще улыбнулся. Следуя за медсестрой, Антонио чувствовал, как сильно бьется сердце. Несколько шагов до палаты показались ему бесконечными. Ноги были как ватные, руки вспотели, дыхание участилось. Наконец он вошел. Альба лежала на кровати бледная и улыбающаяся.  В руках у нее пищал крошечный комочек.
- Ты посмотри, какая у нас родилась красавица! И на кого только она похожа?

 

Антонио наклонился к девочке и умиленно всмотрелся в сморщенное личико. Черные,  как смоль волосы, покрывали крошечную головку, а на закрытых глазках пушились удивительные темные ресницы.

 

- Красавица! – восхитился Антонио, снова заплакал и обнял жену.

 

Сквозь слезы он пытался вспомнить, кого же ему напоминает ребенок. Может быть, тещу? Нет, слава богу, не ее! Тестя? К счастью, на того тоже не похожа. Троюродную тетушку Росалию? Ну уж эта-то точно не брюнетка!  И это лицо, чье у нее лицо? Такое знакомое, будто он видел его совсем недавно, прямо сейчас?

 

- Красавица моя! – повторила Альба, целуя девочку. – Мы назовем ее Эсперанса². Как ты считаешь?
- Прекрасное имя! – просиял Антонио и подумал, что совершенно не важно, на кого из родственников похожа дочь. Ведь самое главное, что она – его, и он уже невероятно, безумно ее любит.

 

***

 

¹ Тортилья – омлет из картофеля и яйца, одно из любимых испанских блюд.

² Надежда, исп.

 

Оглавление №2