Сцены  из литературной «короткометражки» о  невероятных приключениях Пако, Кике и Хорхе или «Как выжить в Мадриде без денег».

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

***

— Пако, ты в своём уме? О чём ты говоришь? Как может выжить человек в большом городе, не работая, не имея денег, квартиры, знакомых, не обращаясь в организации по трудоустройству и при всём этом, не нарушая законов! Разве только, если сядет на паперть с протянутой рукой,— Хорхе фыркнул и отпил из бокала.
— Может! — уверенно сказал Пако.— Каждый человек в экстремальных условиях способен на поступки, о которых при нормальных обстоятельствах никто и не помышлял бы,— Пако замолчал и посмотрел на темнеющий в углу под потолком бара громкоговоритель, надрывно выкрикнувший голосом солиста группы «Кластер»:

 

-------------Продравшись сквозь колючки и разрубив лианы,
-------------Мы с самом сердце джунглей наткнулись на бана-а-а-аны!

 

— Даже в джунглях проще выжить,— вклинился в спор рассудительный Кике,— но в незнакомом городе, без денег… Нет, это невозможно!
— А я повторяю, что возможно! 
— Как ты докажешь, на себе испытаешь? — усмехнулся Хорхе. 
— А почему бы и нет? Спорим, что выживу в течение, скажем... трёх недель в незнакомом городе? Каждый человек хоть раз в жизни должен испытать себя.
— Ты все равно проиграешь, поэтому спорим! Условия?
— Если не справлюсь, то три месяца буду оплачивать все наши вылазки в выходные, а если справлюсь, то тогда и вы тоже должны будете продержаться без денег три недели в незнакомом городе,— сказал Пако и, энергично потирая руки, добавил.— К тому же, вы можете поехать вдвоём, а я-то уеду один...— он хотел что-то ещё сказать, но почувствовал вибрацию мобильника в кармане.

 

-------------Эх, Каролина! Нашла нас горилла!
-------------Зачем тебе мама духи подарила...

 

Морщась от громко звучащей музыки, Пако зажал одно ухо ладонью, к другому приложил трубку, рывком поднялся со стула и заспешил к выходу.

 

— Хорхе, нам всё это надо? — сделав кислую мину, протянул Кике.
— Нет, конечно, но мы всё равно никуда не поедем, так как он проиграет спор. В прошлом году проиграл, когда собирался побить рекорд Гиннеса? Проиграл. Проиграет и в этот раз. 
— А если выиграет?
— Говорю тебе, что не выиграет! — с раздражением добавил Хорхе.— Он всегда проигрывает.

 

Пако вернулся, плюхнулся на стул и обратился к друзьям:

 

— Ну что? Принимаете условия?
— Ладно,— безмятежно ответил Хорхе, помешивая соломинкой напиток.— Куда и когда поедешь?
— После экзаменов могу податься в Мадрид, например. Я там бывал пару раз, но проездом.
— Договорились,— сказал Хорхе, посмеиваясь.

 

***

 

Несмотря на многочисленные протесты Кике, пари всё же было заключено, и спустя два месяца Пако уехал в Мадрид. Первый день и первая бессонная ночь его пребывания в незнакомом городе не дали ни одного повода для оптимизма. На второй день, голодный и измученный, он заснул на траве в парке Каса де Кампо, но проспал недолго: скудная тень, отбрасываемая кроной приземистого дубка, сползла с его ног, уступив их лучам нещадно палящего солнца. Пако потянулся и открыл глаза. Поджав колени, он какое-то время впитывал глазами синеву мадридского неба и прислушивался к вздохам застывшей в объятиях молодой пары, пока над его головой не поднялся невообразимый гвалт: преследуемый стайкой воробьёв, в гущу листвы дубка влетел зелёный попугай. Атакуемый назойливой компанией, попугай, скандально треща, забил крыльями и слетел на землю, оказавшись в опасной близости от Пако. Воробьи, не рискуя подлететь, смолкли. В Пако проснулся охотничий инстинкт: затаив дыхание, он медленно повернулся на бок, стараясь не выпускать из поля зрения птицу, одним глазом подозрительно следившую за его манёвром. Внезапно попугай дёрнулся и замер, оказавшись в капкане цепкой хватки пальцев птицелова. Довольный Пако стал осматривать добычу. Попугай тем временем сердито вертел головой и под аккомпанемент шумного ликования воробьёв своим оранжево-розовым клювом норовил ухватить его за палец.

 

— Вы смогли бы подтвердить, что я только что поймал попугая? — Пако подошёл к лежавшим на траве парню и девушке.
— Да, конечно, но только кому? — приподнявшись на локте, парень завертел головой.
— По сотовому,— пояснил Пако, и крепко прижимая одной рукой птицу к груди, другой —достал из кармана телефон и набрал номер.
— Кике, привет! — выкрикнул он в трубку,— я только что поймал в парке попугая.
— А для чего он тебе?
— Так, на всякий случай.
— Докажи!
— Рядом сидят ребята, они подтвердят,— Пако протянул телефон парню.

 

Парень приложил трубку к уху и кашлянул.

 

— Привет, — позвучал в телефоне голос Кике.— Это правда, что Пако поймал попугая?
— Привет! Да, это так...
— А какой попугай, ара?
— Не знаю… Зелёный... С голубыми перьями на кончиках крыльев… И ещё с чёрным пером в крыле.
— Большой попугай?
— Как голубь.

 

Парень вернул телефон.

 

— Убедился? — посмеиваясь, сказал в трубку Пако.
— Хорошо, верю. Но не такой уж и большой этот попугай и даже если ты его слопаешь, всё-равно долго не протянешь! — Кике хохотнул и добавил, подтрунивая.— Ах, да! Я совсем забыл! У тебя же ещё есть монета в двадцать центов, которую ты нашёл на остановке.
— Пошёл ты! — разозлился Пако и, выключив телефон, зашагал по пыльной дорожке.

 

Попугай, осознав всю тщетность усилий, направленных на освобождение, смирился с участью и, затянув глаза серыми веками, только изредка подавал признаки жизни, судорожно цепляясь коготками за воображаемую жёрдочку. Пако оставил за спиной парк и углубился в лабиринт узких улочек, петляющих между невысокими жилыми домами. Наткнувшись на витрину зоомагазина, он поразмыслил с минуту, встряхнул впавшего в оцепенение попугая и толкнул дверь. Звякнул колокольчик, дёрнулись рыбки в аквариумах, тявкнул щенок в клетке.
Хозяин, пожилой мужчина, отложил книгу о способах размножения динозавров и вышел из-за прилавка навстречу высокому молодому человеку с горящим взглядом.

 

— Добрый день! — обратился к продавцу Пако,— вы смогли бы оценить стоимость этого попугая?

 

Хозяин кивнул, неспешно нацепил на нос очки и, выставив вперёд лысину, стал внимательно осматривать и ощупывать птицу.

 

— Eclectus roratus,— наконец произнёс он,— зелено-красный попугай, обитает в тропических лесах Австралии и Новой Гвинеи.
— Извините, но я не вижу красных перьев. 
— Дело в том, молодой человек, что это самец, поэтому он весь зелёный, а красноватые перья у него только на боках, под крыльями. Оперение самок совершенно иное. Чем ещё могу быть полезен? — учтиво осведомился продавец.  
— Я хотел бы продать этого попугая.
— Ах да! Вы попросили оценить его. Думаю, что больше пятидесяти евро эта птица не стоит.
— А этот бурый за триста пятьдесят, чем лучше? — ухмыльнувшись, спросил Пако.
— Этот попугай — гость из Южной Америки, к тому же он говорящий. Известно ли вам, что во времена Римской Империи, умеющий говорить попугай стоил больше раба?
— Нет, мне это не известно.
— В Европу первых говорящих попугаев привезли воины Александра Македонского, из Индии, где их считали священными птицами. А знаете ли вы, что в те времена, для того чтобы обучить попугая произносить различные слова, нанимали специальных учителей? Вот так-то! Ну, а ваш, что из себя представляет? К тому же, у него дефект — чёрное перо в крыле. 
— Перо можно выдернуть. Сто пятьдесят,— терпеливо выслушав тираду, тихо произнёс Пако.
— Если бы вы принесли мне каролинского попугая, я не стал бы торговаться. 
— Я не промышляю торговлей попугаями. Сто евро.
— Что вы! Что вы! Максимум шестьдесят.

 

Пако повернулся и решительно направился к двери.
— Вы мне приглянулись,— бросил ему вдогонку продавец,— восемьдесят!
— Восемьдесят пять,— в тон ему вторил Пако, не оборачиваясь, и весь обратился в слух.
— Ну ладно, ладно, договорились. 

Попугай перекочевал в руки продавца, который поместил его в просторную клетку. Птица вразвалочку дошла до прутьев решётки и, старательно помогая себе острым клювом, взобралась на самый верх, где и замерла в очень неудобной позе — вниз головой, при этом подолгу останавливая пристальный взгляд на каждом из обитателей магазина.

 

Получив причитающиеся деньги, Пако, с трудом сдерживая радость, помахал на прощанье купюрами и направился к выходу. Внезапно за спиной кто-то выкрикнул резким, противным голосом:

 

— Бестия!

 

Пако резко обернулся.

 

— Бестия! — снова произнёс проданный попугай, и вторя ему хрипло загоготал второй, серо-бурый.
— Надо же, заговорил,— сказал продавец, и лицо его расплылось в улыбке.— Но, заметьте, после того, как его уже продали. 

 

Пако, густо покраснев, открыл дверь и, под аккомпанемент громко звякнувшего колокольчика, вышел.

 

***

 

Вскоре Пако остановился у входа в бар, внимательно изучил стоимость меню и вошёл. Скучающий бармен за стойкой перестал в сотый раз лениво протирать бокал и с любопытством взглянул на незнакомца. Пако занял свободный столик и осмотрелся. Кроме азартно играющих в домино пенсионеров, посетителей больше не было. Приняв заказ, бармен удалился, а Пако, не зная, чем себя занять, стал разглядывать пестреющие этикетками бутылки, пока его внимание не привлекло объявление на стене. Он приблизился и прочитал: «Пропал зелёный попугай с чёрным пером. Тому, кто вернёт его хозяину, гарантируется солидное вознаграждение». Какое-то время Пако сосредоточенно думал, глядя на синий телефонный аппарат в углу, потом, приняв решение, улыбнулся и позвонил по объявлению. После протяжного гудка трубка отозвалась рокочущим мужским басом.

 

— Здравствуйте,— сказал Пако,— я звоню из бара, в котором вывешено объявление о пропаже попугая. В нём указано, что вы предлагаете солидное,— он внезапно закашлялся, и после короткой паузы продолжил,— солидное, значит, вознаграждение тому, кто найдёт зелёного попугая. О какой сумме идёт речь?
— А вы что, уже нашли его?
— Да… То есть нет, но я знаю, где он сейчас.  
— Речь идёт о зелёном попугае с чёрным пером в крыле.
— Да, да! Я уверен, что это тот самый попугай.
— Сколько вы хотите за информацию?
— Рыночная стоимость такого попугая мне, плюс десять процентов комиссионных с тех денег, которые вы уплатите тому, кто продаст вам вашу птицу.
— Всё это очень запутанно и непонятно, но с деньгами проблем не будет. А попугай что-нибудь говорил? 
— Да. 
— Что?! — голос подскочил на несколько полутонов. 
— Точно не помню, кажется чертыхался.
— Что ещё?! — голос незнакомца достиг предела своих вокальных способностей. 
— Не помню, я больше не прислушивался к его бредням. 
— Где мы встретимся? — вновь монотонно зарокотало на другом конце линии.
— Я позвоню вам чуть позже. До свидания! — Пако повесил трубку.

 

Итак, дело с попугаем обещало новые дивиденды, настроение Пако улучшалось, и вскоре он с аппетитом принялся за чечевичную похлёбку, которая ещё никогда не казалась ему такой вкусной. Пока он наслаждался ранним обедом и мысленно почивал на лаврах, упиваясь столь близкой победой, в бар вошёл щуплый старичок. Семеня, он приблизился к стойке, кивнул пенсионерам и что-то сказал бармену, который в мгновенье ока поставил перед ним рюмку с анисовым ликёром.  Сделав глоток, старичок подошёл к телефонному аппарату и, глядя на объявление о пропаже попугая, стал набирать номер.

 

Пако, тем временем, смакуя, прожёвывал поданный на второе бифштекс, пока сквозь торжественные и протяжные звуки фанфар в его голове не пролезла произнесённая скрипучим голосом фраза:

 

— А какой гонорар причитается тому, кто вернёт вам попугая?

 

Вилка и нож в руках Пако зависли в воздухе, а сам он стал похож на изваяние хищной птицы.

 

— Это не деньги! — возмутился старичок и фыркнул в трубку, но после некоторой паузы уже удовлетворённым тоном добавил.— Это другое дело… Нет, я вам не звонил… Да, конечно, зелёный-презелёный и с очень чёрным пером на правом крыле… Чёрное перо должно быть на левом крыле? Вы с хвоста смотрели или с головы?.. А, ну так, если с головы, то, конечно на левом, я-то смотрел с хвоста!.. Размер? Ну-у, такой вот, э-э… Да, да, точно! Размером с голубя… Что говорил? Называл какие-то имена, адреса, цифры… Много, много говорил… Нет, сейчас я не могу встретиться, я ещё не обедал… Э-э, спасибо за приглашение, я хожу в диетическую столовую, печень, понимаете ли… Да не волнуйтесь вы так, я перезвоню позже, и мы встретимся вечером… До свидания, всего хорошего! 

 

Старичок повесил трубку и, бормоча под нос, стал что-то торопливо отмечать в блокноте, отпивая из бокала, потом порылся в карманах, оставил пару монет на стойке и вышел. Как только за ним закрылась дверь, Пако вскочил со стула, расплатился и тоже покинул бар. Старичок, перейдя дорогу, вошёл в магазин канцелярских товаров. Немного погодя он вновь появился на улице, чиркнул на ладони, по-видимому только что купленным толстым чёрным фломастером, удовлетворённо шмыгнул носом и куда-то заспешил. В зоомагазин он не вошёл, а свернув с центральной улицы, остановился в некотором отдалении от дома, на открытой террасе нижнего этажа которого сидел полный пожилой мужчина в майке. Читая газету, мужчина при этом аппетитно хрустел чипсами, изредка деля трапезу с ярко-зелёным попугаем в клетке. Старичок направился к мусорным контейнерам и, присмотрев небольшую картонную коробку, позвонил по сотовому, чиркнул в блокноте и вновь позвонил.

 

Спустя несколько секунд, в квартире сидевшего на веранде мужчины зазвенел телефон, заставив хозяина резво подняться на ноги, отчего с его седалища соскочило и запрыгало по полу лёгкое пластиковое белое кресло. Мужчина исчез в дверном проёме квартиры, а старичок, тараторя в трубку и воровато озираясь, подкрался к террасе, перегнулся через борт и, зацепив изогнутой рукояткой трости клетку с попугаем, подтянул её к себе. Не переставая наговаривать в трубку, он с клеткой в руке, заспешил к мусорным контейнерам, сунул телефон в карман и, торопясь и нервничая, извлёк запротестовавшего попугая из клетки и поместил в картонную коробку, с которой и скрылся за углом. У подъезда четырёхэтажного дома старичок остановился, и как только достал из кармана ключи, чьё-то покашливание за спиной заставило его втянуть голову в плечи и обернуться.

 

— Воруем попугаев? — ехидным тоном поинтересовался Пако.

 

Старичок дрожащими пальцами ослабил узел галстука и, покосившись на коробку, преисполнился достоинством и сухо ответил:

 

— Я вас не понимаю.    
— Речь идёт о попугае в коробке.   
— А-а! Так это вы о моём маленьком телевизоре?

 

Попугай, услышав речь, громко зацокал.

 

— Похоже, вы забыли выключить свой телевизор, и он продолжает показывать попугая,— усмехнулся Пако. 
— Вы плохо информированы, тот попугай, которого, как вы выразились, «показывает телевизор», куплен мною.
— У человека, который сидел на балконе и читал газету.
— Мужчина, который читал газету, лишился своего попугая по желанию самого попугая, потому что с ним плохо, очень плохо обращались.
— Кормили чипсами, например.
— Молодой человек, я не понимаю, что вам от меня нужно? — раздражённо спросил старичок.
— Скажем, процентов пятьдесят с тех денег, которые вам заплатят за попугая по объявлению в баре.
— А почему, собственно говоря, я должен отдавать вам какие-то деньги?
— А вы не боитесь, что я сейчас позвоню и посоветую покупателю проверить, не фломастером ли у птицы подкрашено чёрное перо на крыле?

 

Старичок окаменел.

 

— Вижу, молодой человек, вы не теряете время зря. Когда же вы всё успеваете? Ещё недавно вы же сидели в баре и обедали...
— И по вашей вине остался без десерта.
— Но пятьдесят процентов — это просто грабёж!
— Позвоните в полицию,— усмехнулся Пако и добавил с укором.— Я знаю, где находится подлинный попугай, которого они ищут, поэтому советую вам не торговаться со мной.  
— Блефуете, молодой человек, блефуете! Как, кстати, вас зовут?
— Пако.
— А моё имя — Фернандо. Так вот, Пако, если бы вы действительно знали, где находится тот самый попугай, то вернули бы его владельцу и получили бы обещанное вознаграждение.
— Своё вознаграждение я ещё успею получить. Ну что, принимаете мои условия?
— Ладно, ладно,— Фернандо вдруг засуетился и вместе с коробкой резво прошмыгнул в подъезд.

 

Как только за ним медленно закрылась дверь, и мягко щёлкнул замок, Пако обернулся и увидел бредущего по улице с выражением глубокого отчаяния на лице бывшего владельца попугая. Проводив его сочувствующим взглядом, Пако заспешил в зоомагазин, который с минуты на минуту мог закрыться на обеденный перерыв.

 

— Добрый день, я пришёл узнать, сколько стоит попугай, которого я вам продал сегодня утром, — войдя, обратился он к продавцу.
— Добрый день, молодой человек, добрый день... Дело в том, что ровно час назад, самцы благородных красно-зелёных попугаев несколько поднялись в цене.
— Что вы говорите! А я и не знал, что попугаи котируются на бирже.
— Не иронизируйте. На бирже, насколько мне известно, они не котируются, но дело в том, что в естественных условиях их проживания, в семье, на одну самку пригодится от шести до одиннадцати самцов, и это несмотря на то что в кладке бывает всего два яйца! Некоторые из этих самцов действительно являются отцами птенцов, ну а остальные просто заботятся о самке и о её потомстве. Вот по такому принципу полиандрии, то есть многомужества, организованны их семьи. А это, как вы понимаете, создаёт большие проблемы для разведения этих попугаев в искусственных условиях, так как постоянно катастрофически не хватает самцов для укомплектования семей. Поэтому проданный вами попугай, будучи самцом, сейчас уже стоит несколько дороже,— сказал продавец и театральным жестом указал на клетку, под которой была проставлена цена в двести пятьдесят евро.
— Если я приведу покупателя, который заплатит за него, скажем, четыреста евро, вы готовы вернуть мне сто пятьдесят?

 

У хозяина магазина от удивления вытянулось лицо.

 

— Безусловно. Можете рассчитывать на меня.  
— Тогда сегодня вечером, после того как я оповещу вас о приходе покупателя, вы проставите на ценнике новую стоимость в четыреста евро. Договорились?
— Не проблема...   

 

Из зоомагазина Пако направился к дому Фернандо. Поначалу он просто слонялся у его подъезда, потом расположился на одной из лавочек у пустующей детской площадке, и, изнывая от скуки, занялся наблюдением. Медленно потянулось время. Пако упорно ждал. Детская площадка стала постепенно заполняться малышами и мамами. Спустя час из подъезда вышел невысокий усатый мужчина в чёрных очках, но несмотря на маскировку, Пако всё же узнал старичка. Держа под мышкой картонную коробку из-под обуви с небрежно вырезанными отверстиями для вентиляции, Фернандо спешил на встречу.

 

— Не забывайте, что мы в одной упряжке,— прозвучал за его спиной голос Пако.

 

Старичок, не оборачиваясь, прибавил шаг. Пако отстал на несколько метров. У станции метро Фернандо подошёл к черному «Мерседесу», в котором сидели двое мужчин, облачённых в чёрные пиджаки и галстуки поверх белых сорочек. Сидевший за рулём опустил наполовину стекло, величественно повернул голову и посмотрел сквозь тёмные солнечные очки на услужливо согнувшегося перед ним старичка. Фернандо поспешно извлёк из коробки попугая и растянул ему крыло, демонстрируя чёрное перо. Водитель важно кивнул и обменял коробку с птицей на конверт.

 

«Мерседес», урча, медленно покатился по дороге, больше напоминая «Ролс-Ройс» на торжественной церемонии.

 

Старичок торопливо зашёл за угол ближайшего здания и нос к носу столкнулся с Пако.

 

— Ну, и сколько вам заплатили агенты похоронной компании? — поинтересовался тот.
— За мной следят,— процедил сквозь зубы Фернандо.— Поговорим там, где вы обедали.

 

***

 

На набережную реки Мансанарес медленно выехал чёрный «Мерседес».

 

— Ты, Маурисио, всё же молодец! — сказал Антонио, сидящему за рулём компаньону.— Как это тебе пришло в голову раскидать по барам объявления о пропаже попугая? 
— Логика! — важно ответил Маурисио.— Как ты думаешь, куда полетит птица, если её выпустить на волю?
— Ну не в бар же...
— Ты что, в школе не учился? Птица полетит в лес!
— А причём здесь бар?

 

Маурисио, терпеливо, поучая, задал следующий вопрос:

 

— Где в Мадриде есть лес?
— В горах, на севере.
— Это далеко, шестьдесят километров отсюда: голодная птица не долетит. Ей нужно вначале где-то подкрепиться и поэтому она полетит в парк. А какой парк она выберет в Мадриде? Естественно самый большой — Каса де Кампо. Понял?
— А причём здесь бар?

 

Маурисио, устав от глупости компаньона, начал выходить из себя:

 

— Поэтому я и решил расклеить объявления в барах, находящихся в прилегающем к парку районе!
— Объявления могли выбросить.  
— Я заплатил каждому бармену.
— Что-то я этого не припомню.
— А ты вспомни, если понадобиться, когда я буду представлять счёт шефу.
— Хорошо,— на лице Антонио вспыхнула хитроватая улыбка.

 

Попугай, всё спокойно сидевший в коробке, начал подавать признаки жизни.

 

— Посмотри, не задыхается ли он,— озабоченно нахмурившись, сказал Маурисио.

 

Антонио приподнял крышку и, довольно посмеиваясь, пальцем стал ерошить хохолок птице. Птица, не привыкшая к такому фамильярному обращению, одним глазом зло смотрела на руку. Внезапно Антонио вскрикнул от боли и резко одёрнул палец. Маурисио загоготал.

 

— Одичал,— сделал вывод Антонио и быстро накрыл крышкой коробку.

 

Машина съехала с набережной и спустя несколько минут остановилась у узорчатой решётки роскошного особняка. К ограде лениво подбежал огромный, откормленный пёс.

 

— Привет, Бестия,— подойдя к калитке, ласково произнёс Маурисио, обращаясь к собаке, и, нажав кнопку звонка, неестественно улыбнулся окуляру видеокамеры. Псина, задрав морду, сипло гавкнула басом и энергично задёргала обрубком хвоста. Услышав щёлчок замка, Маурисио толкнул калитку и шагнул во двор. Антонио, прижимая к груди коробку с попугаем, вошёл следом, опасливо косясь на Бестию.

 

Навстречу им вышла смуглая, дородная служанка с раскосыми глазами.

 

— Дон Педро ждёт вас,— опираясь на швабру, произнесла она неожиданно писклявым голосом.

 

Они прошли в дом и почтительно замерли в дверях салона. Сухощавый дон Педро хрустнул шейными позвонками, размял плечи и бросил на стол газету. Потом снял очки в золоченой оправе и, указав рукой на кресла, изрёк баритоном:

 

— Приветствую вас, какие новости?
— Ваш Клементэ, дон Педро,— сказал Антонио и, вручив шефу коробку с попугаем, скромно присел на край кресла, больше напоминавшего трон.

 

Дон Педро вновь нацепил на нос очки, осторожно приоткрыл крышку и запустил руку в коробку. Предполагаемый Клементэ сразу же сильно ухватил его за палец. Дон Педро дёрнулся и выругался. Крышка отлетела в сторону, коробка шлёпнулась на пол, и из неё вывалился попугай. Переваливаясь с боку на бок и скользя, птица спешно отбежала по мраморному полу в центр комнаты и зло посмотрела на троицу.

 

— Клементэ, ты что, не узнаёшь меня? — проникновенно спросил дон Педро, дуя на палец.
— Ахтунг! Ахтунг! — отчётливо произнёс попугай.

 

Левая бровь дона Педро резко взлетела вверх. Антонио ослабил узел галстука и спросил, заикаясь:

 

— Интересно, а где это он научился говорить по-немецки?
— В парке, наверное,— с наигранной безмятежностью заметил Маурисио.
— А разве в Каса де Кампо говорят по-немецки?
— Ну да! Там сейчас немецкие садовники работают,— нашёлся Маурисио.

 

Попугай, видимо довольный произведённым эффектом, решил поразить всех своим знанием иностранных языков и выкрикнул:

 

— Шерше для фам! — потом задрал голову и стал издавать какие-то булькающие звуки, будто полоскал горло.
— Что он сказал? — осторожно поинтересовался Антонио.

 

Маурисио взял на себя смелость перевести:

 

— Говорит, что хочет пить.
— А откуда ты знаешь немецкий?
— Я как-то жил в гостинице, где было много немцев,— сказал Маурисио и покосился на шефа.

 

По мере того, как дон Педро смотрел на попугая, лицо его постепенно багровело, и вздувалась пульсирующая на виске вена.

 

— Это не Клементэ, — цедя слова, угрожающе прошипел он. 
— Ну, очень похож, — робко произнёс Маурисио.

 

Глаза дона Педро налились кровью.

 

— Вы понимаете, что если кто-нибудь обратит серьёзное внимание на его болтовню, то у нас могут возникнуть большие проблемы? — он занёс кулак над столиком в стиле ампир, но вовремя спохватился.— Забирайте эту иностранную курицу и без Клементэ не появляйтесь здесь!

 

Маурисио побледнел и отступил к выходу. Антонио подскочил к попугаю, сунул его в коробку и, ретируясь, спешно покинул салон.

 

Чёрный «Мерседес» завёлся с пол-оборота и со скоростью катафалка покатился по направлению к набережной. 

 

***

 

Солнце запало за горизонт. Громыхая, с противным скрипом опускались металлические шторы-жалюзи дверей магазинов, и зажигались уличные фонари.

 

Мечтая о прохладном душе и уюте своей квартиры, Пако долго стоял и глядел на открывшуюся перед ним панораму подсвечиваемого, величественно возвышающегося королевского дворца. На город опускалась ночь. Из-за горизонта, постепенно уменьшаясь в размерах, всплывала похожая на гигантский апельсин луна.

 

Перейдя мост, Пако присмотрел место для ночлега слева на склоне, и, изнывая от одиночества, направился к центральной площади города. Спустя два часа он вернулся на склон, растянулся на тёплой земле и заснул. Всю ночь ему снились тяжелые мутные сны, а, когда он открыл глаза, то обнаружил, что уже утро. Он поднялся на ноги, кивнул недовольно поглядывающему на него садовнику, трещащей машинкой стригущему газон, и покинул склон.
Над горизонтом, обещая испепелить всё вокруг, угрожающе поднималось яркое мадридское солнце.

 

***

 

Тем временем Маурисио подъехал к дому, в котором жил Антонио. Компаньон уже ждал его у подъезда.

 

— Привет, ну как спалось? — спросил Антонио, сев в машину.
— Как в гробу,— мрачно ответил Маурисио.

 

Антонио понимающе кивнул и поинтересовался:

 

— Что будем делать?
— Пока не знаю... Ну как там, этот фальшивый попугай?
— Ты не поверишь, сожрал три банана, а потом до ночи что-то болтал на иностранных языках.
— Талантливый оказался,— с ноткой зависти в голосе зло произнёс Маурисио.
— И не говори! Сын сказал, что теперь не нужно будет брать уроки английского у педагога.

 

Беседу прервал телефонный звонок.

 

— Здравствуйте, я беспокою вас по поводу объявления в баре,— в салоне автомобиля прозвучал голос Пако.— Речь идёт о попугае, я звонил вам вчера. Вы хотите его выкупить?
— Да! Где и когда?! — взревел Маурисио.
— Вы не забыли, что должны будете выплатить мне десять процентов?
— Я заплачу вам двадцать, если это тот самый попугай!

 

Договорившись встретиться через час, Пако, потирая руки, радостно зашагал к зоомагазину. Также звякнул колокольчик в дверях, тот же продавец поднял те же глаза на посетителя и
отложил в сторону ту же книгу. Пако поставил его в известность о приходе клиентов.

 

— Хорошо, приводите их быстрее. Этот попугай вчера весь вечер матерился как сапожник, сыпал какими-то именами и требовал марихуану или опиум. Попугаи — птицы общественные, и я боюсь, как бы второй не перенял его лексикон.

 

Пако слегка побледнел и молча вышел. Спустя час он вновь появился в магазине, но уже в сопровождении Маурисио и Антонио. Антонио долго и придирчиво разглядывал птицу, пока не изрёк:

 

— Похоже, что это он...

 

Маурисио полез во внутренний карман пиджака за бумажником. Попугай, заметив его жест, неожиданно истерично выкрикнул на фальцете:

 

— Руки вверх, козёл!

 

Продавец застыл. Антонио прикусил губу. Маурисио покосился по сторонам и вкрадчиво спросил, обратившись к хозяину магазина:

 

— А он говорил что-нибудь ещё?

 

В воздухе зависла пауза.

 

— Вчера декламировал стихи, — наконец нашёлся продавец.

 

Все деланно засмеялись, приняв его слова за шутку. Хозяин магазина пересчитал деньги, извлёк из клетки попугая, поместил его в картонную коробку и вручил покупателям. На улице Пако получил двадцать процентов от Маурисио, потом сто пятьдесят евро от продавца в магазине, и в уже имел в наличии сумму, гарантирующую его существование в течение дней, обговоренных в условиях пари. Можно было досрочно возвращаться домой.

 

***

 

«Мерседес» торжественно отъехал. Маурисио ликовал. Антонио с самодовольной улыбкой на лице ласково поглаживал лежавшую на коленях картонную коробку.

 

— Посматривай, чтобы Клементэ не задохнулся! — серьёзно сведя брови, приказным тоном произнёс Маурисио и включил кондиционер.

 

Автомобиль медленно и солидно катился по правой крайней полосе.

 

— Газуй! — нетерпеливо сказал Антонио,— так мы до ночи будем ползти.
— Терпи! Если мы попадём в аварию, то попугай может погибнуть!
— Если мы будем долго ехать, он может умереть от голода. Кто знает, когда его кормили в последний раз.

 

Довод оказался веским. Маурисио вырулил на среднюю полосу. Машина покатилась чуть быстрее. Справа и слева стремительно проносились автомобили.

 

Немного погодя «Мерседес» аккуратно, будто гружённый куриными яйцами, съехал с трассы и подкатил к особняку дона Педро. Бестия лениво подбежала к воротам и гавкнула для проформы. Антонио прошествовал по двору, бережно держа перед собой коробку с попугаем. Маурисио шёл следом, фыркая на собаку, которая, вибрируя обрубком хвоста и поскуливая, не отрывала глаз от коробки. Служанка со шваброй указала на коридор и сделала угрюмое лицо. Они понимающе закивали в ответ, вошли в дом и скромно замерли в дверях салона. Дон Педро оторвал хмурый взгляд от газеты и спросил:

 

— Какие новости?
— Мы принесли Клементэ,— подобострастно ответил Антонио.

 

Дон Педро дёрнул бровью, величественным жестом пригласил их сесть и изрёк:

 

— Так, посмотрим, действительно ли это он.

 

Антонио шагнул в гостиную, но внезапно атакованный со спины Бестией, потерял равновесие и непроизвольно и резко взмахнул руками. Коробка с Клементэ, раскрывшись, шлёпнулась в кресло. Пёс выскочил из-за спины Антонио и ринулась к птице. Попугай, почувствовав смертельную опасность, истошно заголосил, забил крыльями, полетел. Собака, громко лая, понеслась за ним. Маурисио попытал подставить ей подножку, но сам грохнулся на пол. Клементэ, описав в воздухе круг, неожиданно ринулся в атаку: оседлав Бестию, он впился когтями ей в загривок и укусил за ухо. Собака взвизгнула от боли, и подскочив, лязгнула зубами, будто ловя муху. Клементэ взлетел и, уцепившись за хрустальную люстру, повис вниз головой, одним глазом наблюдая за прыгающей, брызжущей слюной обезумевшей псиной, которую безуспешно шваброй пыталась выгнать из салона служанка. Люстра плавно раскачивалась, мелодично бряцала хрустальными подвесками. Дон Педро грозно поднялся с кресла и звякнул золотым колокольчиком. Собака мгновенно притихла и, поджав обрубок хвоста, виновато опустила морду. Клементэ понял, что выиграл бой и победоносно выкрикнул:

 

— Марихуана!

 

Дон Педро, простёр руки к люстре и, расплывшись в улыбке, воскликнул:

 

— Здравствуй, Клементэ!

 

А в это время поезд увозил ликующего Пако домой.

 

***

 

Окончание в следующем номере

 

Оглавление №13