Канарские острова

 

***

 

Страна болот, Суоми, затянула меня на долгие годы. Разочарование пришло недавно, когда я поняла, что перенесла глубокую депрессию. Лишь солнце и море оказались моими лекарствами: путешествие в страну гуанчей оказалось для меня лечебным.

 

Гуанчами называли себя аборигены Канарских островов: высокие и белокожие, голубоглазые, самые настоящие «арийцы», которых завоевали низкорослые, смуглые с черными глазами-омутами испанцы.

 

О происхождении местного населения Канарского архипелага известно мало. Античные историки утверждали, что племя, последним предводителем которого был Атогматома, проживало на территории современных Пунтагорда и Тихарафе от ущелья Искагуа до ущелья Гароме. Археологами были обнаружены и следы этой древней цивилизации: пещеры, наскальные рисунки  в виде спиралей, меандров, кубов и каналов, остатки посуды и пр. 

 

В 1335 году на острова прибыли два итальянских судна под португальским флагом. Одним из них командовал генуэзец Николосо да Реко, а другим – флорентиец Ангиолино Теггихиа из Корбизи. Экспедиция пробыла на островах пять месяцев, и по возвращении в Лиссабон привезла красители, шкуры, канареек и высоких голубоглазых рабов. Интересного было так много, что итальянский писатель и поэт Боккаччо сочинил целый трактат об увиденном: "Были скалистые земли без всякой культуры, но богатые козами и другими животными. Мужчины и женщины ходили обнаженными, и их обычаи напоминали дикие племена. Некоторые, управляющие другими, были одеты в козьи шкуры, окрашенные шафраном и красным красителем. Издали эти шкуры выглядели очень тонкими, и аккуратно сшитыми нитками из кишок животных. Жесты дикарей суверенны, но показывают огромное уважение и послушание. Их язык очень мягкий, речь живая».

 

На восточных островах жили племена "более высокой культуры, которые ходили обнаженными, в небольшой набедренной повязке, жили в домах с садами из инжира и пальм, выращивали пшеницу и просо. У этих племен были цари, священники и благородные касты. Они поклонялись женскому божеству плодородия и торжественно бальзамировали умерших».

 

Фантазия великого Боккаччо и породила необычайный интерес к загадочному племени Канарских островов. Последующие исследователи стали искать сходство между гуанчами и вавилонянами. Современные ученые, в основном немцы, которым надоела своя холодная Германия, давно обосновались на островах под видом проведения серьезных исследований. Так, во время сиесты, они передали на «большую землю» сведения о том, что аборигены занимались скотоводством: в основном разводили коз и чуть меньше - овец и свиней. Необходимость обновления пастбищ вынуждала жителей к сезонным миграциям, и они отступали от побережья к лесу, где селились в пещерах. Там они и проводили зимнее время, где в дополнительно выдолбленных комнатах занимались изготовлением керамики, резьбой каменных орудий, костей, раковин, изготовлением предметов из растительных волокон и кожи.

 

В особых пещерах хоронили умерших, бальзамируя и мумифицируя их.

Элиот Смит, автор книги «Миграция ранних культур», указывает на удивительное сходство способов мумификации трупов у гуанчей и древних египтян: «Когда человек умирает, они сохраняют тело его следующим способом. Относят его в пещеру, распластывают на плоском камне и вскрывают, затем вынимают внутренности, промывают приготовленной водой с солью, смазывают его составом, сделанным из овечьего жира, перегнившей сосновой смолы и кустарника под названием bressos. К этому добавляется еще и истолченная пемза. Затем тело кладут на солнце и сушат его 15 дней. Когда оно высыхает и становится почти невесомым, его заворачивают в овечьи шкуры, накрепко перевязывают кожаными ремнями и помещают в специальные гроты». Кроме сходства с египтянами, у канарских мумий были обнаружены точно такие же сандалии, как у статуи племени майя в мексиканской Чичен-Ице. Скоро интерес к исконному канарскому населению стал расти не по дням, а по часам, привлекая сюда все больше туристов. На каждом острове Канарского архипелага стали появляться все новые музеи, а раскопки проводиться за счет самих же туристов-энтузиастов. Например, на острове Тенерифе был найден некрополь Uchova, в котором оказалось от 60 до 72 мумий. Вот поле деятельности и хлеб на многие сиесты!

 

Бродя по залам музея, можно узнать, что у канарцев должность мумификатора была презираемой. Их труд хорошо вознаграждался, но жили они отдельно. Мужчины и женщины препарировали тела соответственно своему полу. Хронисты говорят, что то была отдельная каста жрецов, деяния которых окружались священной тайной, и с их смертью уходил секрет мумификации. Едва бальзамировщики получали труп знатного человека, его клали на каменный стол и делали разрез внизу живота острым ножом «табона». Внутренности вынимали, тут же промывали и чистили. Мыли свежей водой с солью и остальное тело, особенно тщательно уши, полость рта и пальцы. Большие полости тела наполняли ароматическими травами, а потом тело выносили на жаркое солнце или же, если было пасмурно, помещали в особую сушильню. В это время его обмазывали мазью, составленной из жира овцы, пыльцы ароматических растений, коры сосны, смолы, дегтя, пемзы и других компонентов. Некоторые исследователи полагают, что умащивания включали также масло, обезвоживающие вещества и субстанции,обладающие бальзамирующими свойствами, такие, как смола лиственницы и листья гранатового дерева. На пятнадцатый день обряд мумификации завершался, мумия становилась сухой и легкой. Родственники приходили за ней и устраивали торжественные похороны. Они зашивали тело в шкуры, приготовленные еще самим покойником, и опоясывали его ремнями, сделанными в виде скользящей петли. Правителей и знать клали в пещеры поодиночке. Гроб был выдолблен из древесины того вида можжевельника, который не поддается разрушению.

 

Во время прогулок по дикому пляжу, вытянувшемуся на несколько километров, под шум океанского прибоя, разные мысли приходят в разгоряченную теплым ветром голову. Начинаешь представлять этих самых голых и красивых жителей, которые не говорили нормальным языком, а пересвистывались. Зачем заниматься лишним трудом, учить грамматику, напрягать гортань, когда можно вытянуть губы, а звук, как песня, сам выйдет наружу? Ведь не случайно называли историки эти места «островами счастливых людей»!

 

Все исследователи отмечали еще и тот факт, что незадолго до испанской колонизации гуанчи не увлекались мореходством. Как будто лежало проклятие морем на этом племени. Дары его в виде рыбы и моллюсков, конечно, принимали, но вот сами не плыли никуда.  Наверное, очень комфортно чувствовали себя вглуби островов. Разводили собак, которые охраняли пастбища, и ели мясо четвероногих дружков, уж не знаем, зачем. Вот ведь точно, не поддаются анализу эти счастливчики. Ученые называют их потомками кроманьонцев, не ведавших металла. Значит, ни ножей, ни мечей, ни золота не было у гуанчей.

 

Археологи, обнаружившие мумий, поняли, что народец был еще тот в отношении морали, то есть весьма прагматичный. Гуанчи, как и древние якуты, как и финно-угры, оставляли стариков умирать. Финские племена делали это в лесных избушках «на курьих ножках», а древние канарцы, конечно, в пещерах.

 

Узнав сей факт, и я, будучи бабушкой-старушкой, решила присмотреть себе местечко в обители блаженных. Райский сад Гесперид обнаружила я не на зеленом склоне с миндальными и оливковыми деревьями, и даже не на каменистом обрыве, на котором кто-то умудряется выращивать авокадо. Меня влекло к морю.

 

Однажды мы к вечеру решили отправиться на пляж. В горном городке с названием Пунтагорда не было песчаного пляжа с тентами, лежаками, душами и колонками с пресной водой. Не было и туристов, этих больших ящеров,  воскресших на время отпуска и заполонивших первозданными телесами полоски пляжей. На желтенькой машинке, взятой в аренду, мы отправились на поиски моря. Оно иногда показывалось с вершин, когда мы лавировали, как парусник, над ущельями и клубами тумана, как будто прорезая воздух.  Когда асфальтовая дорога кончилась, мы продолжал спускаться по другой, каменистой, бурого цвета, не предполагая об опасности забуксовать над самым откосом. Наконец мы нашли дорогу к порту, встали на площадку. Внизу — отвесная скала, лестница из каменных ступеней, с веревками-перилами и бущующий океан. Вот тебе и городской пляжик! Купаться здесь запрещено, так как в бухте огромная воронка с стремительным течением. Пиратских бухт здесь много.

 

Есть также и гроты, в которых местные жители прятались от разбойников. Сегодня эти самые пещерки оборудованы под жилье или времянки. Не представляю, как можно жить в скале. В кемпинге, который расположен на зеленом склоне, очень высоко над уровнем моря, мы с дочкой Лилей обнаружили диковинные плоды.

На деревьях росли зеленые продолговатые «фрукты», напоминавшие то ли сливы, то ли персики странной формы. Попробовав зеленую мякоть, я сморщилась от горького привкуса. Это был миндаль! Деревья цветут в феврале, а сейчас, в июне, они уже плодоносят, но еще не вызрели.

 

Дорога в этот кэмпинг оказалась непростой. Он находился на территории национального парка, который нам еще предстояло найти.  Взяв напрокат в аэропорту Ла Пальмы быстроходную новенькую «желтушку», весь вечер мы взбирались по узкой дороге с односторонним движением. Сын Ваня прекрасно водит машину, и его реакция не подвела ни разу. Я же на всякий случай не снимала правой руки с верхнего поручня, чтобы сгруппироваться при столкновении. В темноте по горам все-таки страшновато.

Водитель не видел глубины ущелий, а я с открытым ртом, но молча, не сводила глаз с бездны справа от меня.

 

Светила полная луна, а кемпинга все не было. Наконец мы увидели площадку и остановились. «Вот тут переночуем, а утром посмотрим», - сказал уставший Ваня и побежал наверх исследовать место для ночлега. Оставив дочь Лилю и внучку Айно в машине, я в туфлях на каблуках заковыляла за сыном. Под ногами были сплошные камни, какие-то черные, незнакомые. А вокруг тишина и каменные изваяния. Я присела за глыбой. Ноги тряслись от страха. Мне все казалось, что вот сейчас появится тарантул или вообще динозавр, и цапнет меня за голую задницу. Мои необоснованные страхи прервал крик Ивана: «Ну что ты, как курица, надо ставить палатку!» Сын яростно расчищал ботинками площадку. Под ногами были мелкие камни и какая-то пыль: уже утром мы рассмотрели, что это была лава. Ваня поставил без моей помощи большую палатку, рассчитанную на четверых, потому что я продолжала бесполезно кудахтать от страха. Надул плавательные матрасы, положил под них пенопластовые коврики и спальники. Все это снаряжение мы купили очень дешево в магазине рядом с аэропортом. (Палатки я потом увезла домой в качестве сувениров, хотя и пришлось платить в аэропорту за лишний груз).

 

Я уснула сразу. Проснувшись первой, я высунулась из палатки и обомлела. Мы ночевали на краю пропасти, и восходящее солнце как будто смеялось во все свое лучезарное лицо. От этого приветствия мне стало так весело, что выскочив, я буквально побежала вдоль дороги, исследуя местность. Вернулась за трубкой и стала щелкать. Поражали растения, яркие экзотические цветочки, мелкие и разнообразные. Горные сосны мне, привыкшей к хвойным, казались неуместными в тропиках. Я еще не знала, на какую высоту мы забрались.

Таблички с изображением собак ввели меня в замешательство. Такие знаки, правда с картинками лосей, в Финляндии говорят об опасности появления животных на дороге. Потом я узнала, что название Канары ученые ведут от слова «собака», и что гуанчи считали наших четвероногих друзей священными.

 

Огромные черные вороны выжидательно созерцали наш завтрак. И лишь когда я собрала остатки трапезы в полиэтиленовый пакет и безрассудно оставила его у машины, выяснилось, что воронье в миг разорвало его и позавтракало по своему усмотрению. Однако нами заинтересовались не только вороны. Скоро мы были буквально окружены любопытными канарскими ящерицами. Я и не знала ничего об этих животных, пока не повесила выстиранный в душе кемпинга купальник на решетку, установленную на каменный забор. Мгновенно появились гости. Вернее, хозяева. Так могут смотреть только существа, сознающие свое право на территорию. Умные черные глаза, поразительно проникновенный взгляд, направленный, как стрела, в самое мое сердце! Это была любовь с первого взгляда и абсолютное взаимопонимание.  Крупный черный самец с синими полосками на шее уставился прямо на меня. Потом показался его удлиненный розовый язык, не расщепленный, как у змеи, а вытянутый прямоугольником. И я поняла, чего от меня хотят! Без всякого страха приблизилась к купальнику, протянула руку и выжала мокрую ткань.

 

С какой жадностью лакали капли воды милые твари! По цвету язычка и манере пить ящерицы очень напоминали кошек. А когда рептилии, коричневые и более мелкие, то есть дамочки, которым положено легкомыслие по природе, стали кружиться, пытаясь схватить собственный хвост, мы еще больше укрепились в мысли о сходстве с нашими привычными домашними любимцами. Значит, ящерок бояться не надо, с ними можно играть! Сын Иван подошел к делу основательно: наполнил питьевой водой пластмасовые баночки, а на тарелки положил кусочки бананов и клубники. Сначала пообедал varon, то есть самец.

 

Потом уже полакомился и остальной табор в виде многочисленного гарема из женских особей. Между тем, туристы стали съезжаться на площадку и фотографировать прекрасный вид с горы. А мы поехали дальше и обнаружили, что искомый парк оказался совсем рядом. Он произвел удручающее впечатление: одна черная лава, под ногами в виде мелких камней и вокруг в виде грозных изваяний. Хорошо, что мы не доехали до этого безжизненного пространства, иначе ночью нам не миновать кошмаров!

 

Сердце успокоилось у нас на пляже Плайя де ла Техита близ городка Эль Медано. Этот самый протяженный естественный песчаный пляж на Тенерифе мне напоминал дикий пляж на Тихом океане, под Владивостоком. Огромные волны, сильный теплый ветер и вода без медуз, - разве не достоинства для тех, кто не очень любит искусственные водоемы типа «лягушатников» и дорогостоящие услуги отеля? Этот канарский пляж, протяженностью больше километра, да еще и широкий, немноголюдный, с удобным подъездом, - находка для дикарей. Здесь хорошо погулять на закате:  мокрый песок тут не черного цвета, а привычного нам светло-желтого, так и ласкается о босые ноги. Ветер на пляже сильный, но нам он не был помехой. Ветер в буквальном смысле сдувал туристов, прятавшихся от его стремительных порывов на небольшом, закрытом выступом пятачке у подножия красной горы Монтанья Роха в восточной оконечности пляжа.

 

Находясь в мрачной Скандинавии, я мысленно возвращаюсь в страну света и радости, на благословенные Канары. Там, во время отпуска, мы были вместе. Болтали, гуляли, купались и предавались счастливой праздности. Теперь ничего не остается, как ждать каникул и нового путешествия. Как хочется убежать от повседневности и затяжной зимы, как хочется крикнуть: «Здравствуй, лето!»

 

Оглавление №7